Усвоение языка предполагает не только и не столько изучение грамматических правил и запоминание лексических эквивалентов (что является, безусловно, важным, но всё же большей частью формальным элементом), а, главным образом, вхождение в определённую языковую картину мира, и в этом смысле первостепенную важность приобретают семантический и смысловой аспекты. Построение методически правильных стратегий обучения немыслимо поэтому без глубокого осмысления механизмов порождения и функционирования смысла в языке и сознании.
Большую часть в лексическом арсенале любого естественного языка занимает полнозначная лексика, каждая единица которой несёт в себе определённое понятийное содержание, что обусловливает необходимость пристального внимания к диалектике содержания понятия. Понятие определяется как мысль, отражающая в обобщённой форме предметы и явления действительности посредством фиксации их свойств и отношений. Содержанием понятия является, соответственно, набор признаков, в которых фиксируются эти свойства и отношения.
Материалом, на основе которого формируется содержание понятия, являются все (в т. ч. потенциальные, или ассоциативные) признаки, входящие в это понятие. В лингвистике накоплен опыт анализа структуры означаемого, который представляется полезным для исследования диалектики содержания понятия. Полный объём значения разлагается на семантические компоненты, или семантические признаки, среди которых выделяются интегральные, дифференциальные и потенциальные, или ассоциативные. Первые два вида участвуют в создании когнитивного плана содержания понятия как указатели рода и видового отличия. Когнитивный план содержания понятия можно определить как объективную или абстрактную, или научную, или истинную представленность объекта.
Интегральные и дифференциальные семантические признаки составляют костяк содержания понятия, ту объективную когнитивную «почву», отталкиваясь от которой субъект входит в универсальное понятийное пространство, воссоздавая его в себе и себя в нём, наполняя и обогащая его ценностными личностными смыслами, своими глубинными жизненными интересами, которые определяют семантический, смысловой план содержания понятия. Когнитивное ядро содержания понятия в чистом виде может быть реализовано только вне всякого контекста, что само по себе невозможно (максимальное приближение к этому наблюдается в дефинициях, научных и официальных текстах, одним из важнейших требований к которым считается необходимость устранения из них всякого личностного, субъективного начала).
Семантический план содержания понятия полностью определяется контекстом, а поскольку контекст является необходимым условием, более того – единственным способом, единственной средой полноценного существования понятия, постольку семантический план содержания всегда, хотя и в разной степени, присутствует в понятии. Этот план связан с индивидуальностью субъекта, употребляющего понятие или интерпретирующего известные случаи употребления. Кроме того, употребление одного и того же понятия даже одним и тем же субъектом никогда не происходит в абсолютно одинаковых условиях (контекстах). Различием этих условий также определяется неповторимость семантического плана содержания понятия.
В определённых случаях в содержании понятия происходит актуализация ещё одного – символического плана содержания, представляющего объект с отрешением от его обычного, общепринятого значения, с возведением его изолированных признаков в статус метафоры, аллегории, мифа, т.е. в статус необычного, фантазийного, творческого, причём личностно проживаемого и переживаемого.
В символе, как и в знаке, один объект выступает вместо другого. Однако в знаке репрезентующий объект не имеет никакой самостоятельности, никакой смысловой ценности без репрезентуемого объекта, в то время как в символе репрезентующий объект сохраняет свою самостоятельность, свою собственную смысловую ценность. Более того, именно благодаря своей собственной смысловой наполненности он способен выступать в роли символа.
У объекта, функционирующего как символ, определённые стороны его смысла выдвигаются на передний план, поглощая и подчиняя себе остальные, а подчас почти полностью элиминируя их. Выделенные смысловые стороны символа характеризуют объект в его смысловом и бытийном целом, схватываемом интуитивно, творчески и не разложимом без остатка на отдельные признаки когнитивного и семантического планов содержания.
Когнитивный и семантический планы содержания проявляются во всяком употреблении понятия. Символический план, присутствуя в содержании понятия, в действительность переходит далеко не всегда. Здесь многое зависит от значимости объектов, отображаемых в понятии, и от условий употребления понятия. Последнее важно подчеркнуть, т.к. символический план содержания не изолирован от когнитивного и семантического – любой признак, входящий в символический план в данном употреблении, входит в когнитивный или семантический планы содержания понятия в других случаях. Одни и те же признаки по-разному распределяются в планах содержания понятия, формируя в целом неповторимое его содержание для каждого употребления.
При конструировании когнитивного ядра содержания понятия используется строго определённый набор семантических признаков, каждый из которых равноправен. Семантический и символический планы содержания для своей реализации требуют выделения отдельных семантических признаков, выдвижения их на передний план, что, соответственно, затушевывает, отодвигает другие признаки. Кроме того, в создании семантического и символического планов содержания понятия участвуют семантические признаки, не входящие в его когнитивное ядро – ассоциативные, или потенциальные.
Эти явления реализуются в дискурсе благодаря известному в лингвистике закону семантического согласования: в осмысленном выражении для каждой полнозначной лексической единицы существует другая лексическая единица, с которой у нее есть хотя бы один общий семантический компонент. Вследствие этого в контексте у понятия актуализируются определенные семантические признаки, как входящие в когнитивное ядро, так и потенциальные.
Дифференциация содержания понятия на когнитивный, семантический и символический планы обретает особый смысл при подходе к изучению языка как явления, которое, будучи важнейшим ключом к постижению иной культуры, в то же время само может быть познано с максимально возможной полнотой только при все более глубоком усвоении этой культуры во всей ее неповторимости. Здесь имеет место своеобразный вариант герменевтического круга понимания, когда на основании уже известных частей (в нашем случае — языка) осуществляется предварительное понимание целого (культуры), которое постоянно корректируется в процессе познания новых частей, и наоборот: понимание целого заставляет нас возвращаться к переинтерпретации частей для более адекватной их трактовки в свете открывающейся общей картины.
Весьма плодотворным данный подход представляется для изучения языков и культур, значительно отличающихся от нашей, поскольку различие планов содержания понятия позволяет точнее определять его особенности и их генезис в изучаемом языке и избежать соблазна неправомерной экстраполяции усвоенных в родной культурной среде пониманий и оценок на явления иных культур, сформировавшихся в иных условиях и по иным причинам. Так, магическая практика первобытных народов, отражаемая в их языках, не должна оцениваться как нечто совершенно иррациональное или ошибочное. Для изучения иных «образов жизни» (термин Л. Витгенштейна) необходимо как бы расширить пределы нашего собственного. По мнению представителей аналитической философии одного только наличия языка уже достаточно для появления в любом типе общества своего представления о рациональности. Поскольку мы стремимся понять смысл магической практики первобытных народов, постольку нам следует «освободить место» для соответствующих категорий, а не оценивать магию с точки зрения позитивистской демаркации науки и ненауки. Понимание прежде незнакомых культурных образований может многое дать не только в плане восприятия или заимствования полезного нетрадиционного опыта. Важнее само постижение отличающегося от нашего смысла жизни. Поэтому, учась у других культур, мы постигаем их критерии доброго и злого, их мудрость. Исследователи различных культур должны занять «нешивинистическую» позицию в этом вопросе и полнее учитывать социальную природу любого языка, воплощающего соответствующую практику (в т.ч. и магическую). Здесь важно отметить, что когнитивный слой содержания понятия, соотносимый в западной рационалистически ориентированной культуре с научными дефинициями, в языках первобытных народов соотносится именно с магически-ритуальной практикой, которая в контексте этих культур является критерием истинности и объективности – высшим авторитетом, и служит основой для формирования полного содержания понятия в совокупности когнитивного, семантического и символического планов. Исходя из этого и следует трактовать и усваивать понятия таких языков.
Помимо таких фундаментальных различий, определяющих своеобразие различных «форм жизни», на особенности формирования и функционирования понятий значительное влияние оказывают свойства среды, в которой возникает и существует данное языковое сообщество, причем не всякие свойства, а те из них, которые играют важную роль в обеспечении жизнедеятельности носителей языка. Интересный пример приводит Э. Сепир в работе «Язык и среда»: в то время как мы разграничиваем понятия «солнце» и «луна», в некоторых индейских языках существует только одно слово для их обозначения, а точная референция возможна лишь через контекст. Т.е. в данном случае различение понятия осуществляется в основном на уровне семантического плана содержания, оставаясь эксплицитно недифференцированным на когнитивном уровне. В то же время в языках некоторых индейских племен, пропитание которых в значительной степени составляют корни и семена диких растений, представлены весьма точные обозначения для каждого из этих неразличимых с нашей точки зрения сорняков. Часто даже используются различные названия для разных состояний одного и того же вида растений – в зависимости от того, сырое оно или как-то приготовлено, в зависимости от его цвета или от степени его созревания. Таким образом, если мы считаем, что одно обозначение для солнца и луны не отражает естественного природного различия, индеец может указать на столь же собирательный характер нашего слова «сорняк» по сравнению с его собственным очень точным «растительным» словарем.
В более близких культурах особенности содержания сходных понятий, будучи не столь выраженными, охватывают, тем не менее, значительный круг явлений. Это может быть обусловлено, среди прочего, различиями в социальном устройстве. Так, понятие «собственность» в СССР и капиталистических странах отличалось даже на когнитивном уровне, не говоря уже о семантическом и символическом.
Увеличение роли в мировых процессах стран восточного региона и обусловленное этим возрастание интереса к изучению их языков и культур делает приведенные соображения особенно актуальными. Широко постулируемые, но в значительной степени еще не понятые и не изученные, глубинные различия между западным и восточным типом культур предопределяют важность и необходимость привлечения исследований когнитивного, семантического и символического в диалектике содержания понятия в процессе создания эффективных методик обучения иностранным языкам.
Плодотворность предлагаемого подхода к анализу содержания понятия может проявляться также в связи с успешным применением полевого принципа к изучению языковых явлений, особенно в области семантики, где анализ взаимодействия и функционирования планов содержания понятия обещает стать эффективным инструментом для решения ряда важных задач. Выделяемые в функционально-семантических полях ядро и периферия коррелируют с проявляющимися в содержании понятий когнитивным, семантическим и символическим планами; размытость границ между ядром и периферией внутри функционально-семантического поля и между различными полями объясняется, помимо прочих факторов, подвижностью и взаимопереходами планов содержания понятия, их диалектикой.
Акцентируемая роль контекста (понимаемого очень широко – вербального, ситуативного, культурно-исторического и т.д.) в анализе содержания понятия помещает рассматриваемый нами объект в центр проблем, возникающих и решаемых в лингвистике текста и смежных или близких ей дисциплинах: неориторике, кибернетике, психологии, логике, философии и т.д. Популярность и результативность текстоцентрического подхода как к изучению языка на фундаментальном теоретическом уровне, так и обучении языкам является важным аргументом в пользу немеченого подхода к изучению содержания понятия. Анализ таких явлений как текстовая компетенция, текстовая изотопия, семантический структуратор, интертекст, текстовая итерпретанта, генеративная семантика и т.п. может быть существенно углублен и обогащен исследованием диалектики содержания понятия в единстве когнитивного, семантического и символического планов.
Добавить комментарий