Французы: национальный характер, символы, язык. Часть 2

Часть 1
Если же заглянуть в еще более далекую историю отношений между французами и англичанами, в 11-12 века, перед нами откроется удивительная картина. Оказывается, что в Англии того времени слово englisherie (от English — англичанин), можно перевести примерно как «английский поступок», имело явно отрицательный смысл: так называли штраф за убийство феодала. Почему? Дело в том, что Англия в 1066 г. была завоевана нормандским герцогом Вильгельмом (по-французски его называют Guillaume le Conquerant). После этого долгое время господствующим классом в Англии были франко-нормандские феодалы, с презрением относившиеся к простолюдинам-англичанам. Естественно, предполагалось, что убить нормандца может лишь англичанин.

А в средневековой Византии греческим словом «эфранкесис» («ставший французом, франком») называли человека, принявшего веру и обычаи западных христиан, католиков (ведь Франция традиционно считалась «старшей дочерью» Римской католической церкви). Это слово быстро приобрело ругательное значение («нехристь», «негодяй»). Во Франции в 12 веке то же самое произошло с названием выходцев из той же Византии, точнее, ее части — Болгарии. Болгары — Bougres, которых было немало в Южной Франции, считались носителями опасной ереси. Слово bougre (вариант bigre) стало означать «еретик», «негодяй», превратившись в ругательство (bougre! или bigre! — черт возьми!). Оно и поныне существует во французском, но его отрицательный смысл несколько ослаб (например, можно сказать даже un bon bougre — «славный парень»). Современное обозначение болгар — Bulgares — взято от латинского варианта. Любопытно, что из французского это слово в середине века проникло в английский (bugger), где имеет сходное ругательное значение.

и в современной французской речи «другие», т. е. иностранцы, получают шутливые или обидные прозвища. Французский писатель и публицист Тьерри Монье очень хорошо сказал об этом в иронической форме: «Франция является родиной для всего человечества, кроме, разумеется, «америкашек» (amerloques), «англишников» (englishes), «фрицев» (fridolins), «макаронников» (macaronis), «испингвинов» (espingouins), «поляковских» (polacks), «черных» (macaques) и разных других «чужаков» (meteques)».

Вы, наверное, догадались, о каких народах идет речь.

В наши дни национальные стереотипы расцветают в спортивных баталиях (к счастью, не в военных действиях, хотя и футбольные матчи, по вине слишком горячих болельщиков, нередко оканчиваются трагично). Интересно проследить, например, как французская печать сообщает о футбольных матчах на чемпионате мира. Заголовок журнала «Пари-Матч» после поражения французской сборной в игре с командой ФРГ: «Почему мы проиграли третью франко-германскую войну», в «Юманите» на первой странице: «Gross deception» («Большое разочарование», причем Gross пишется без -е, на немецкий манер, что напоминает французам, пережившим оккупацию, наименование в те годы «Большого Парижа» — Gross Paris). «Матен» под показательным заголовком «Kaputt!» сетует: «Синие (т. е. игроки сборной Франции, одетые в синюю форму) не смогли противостоять немецкой сборной, которая играла без блеска, но тяжело и надежно». Стереотипы удивительно живучи — в 1932 году нечто подобное писал журнал «Мимуар де спор»: «По сравнению с нашими, игроки Германии показали себя тяжелыми и несообразительными. У них есть мускулы, но нет нервов, есть выносливость, но нет вдохновения». Итак, немцы — это «сталь и бетон, грубая сила», французы (даже если проигрывают) — это «изобретательность».

А вот красноречивые характеристики других национальных сборных: «После того как бразильцы изобрели футбол в ритме самбы, мексиканцы выдумали футбол в стиле оперетты» (газета «Монд»). Источники образа вечно танцующего и поющего мексиканца — многочисленные театральные постановки, в которых действие происходит в «экзотичной», «опереточной» Мексике.

О команде Венгрии: «Венгры, эти вечные цыгане, поэты-любители, не успели настроить свои скрипки» («Монд») — стереотипное представление о венграх как о прирожденных музыкантах, ближайших родственниках цыган, и немного меланхоликах.

Об испанцах: «Испанию нельзя запугать» («Экип»); «непреодолимая ярость испанцев, гордых и властных» («Либерасьон») — испанцев нередко представляют как бесстрашную и гордую нацию.
Ассоциации, вызываемые итальянцами, не слишком оригинальны: «Галльский петух в два счета расправился с блюдом спагетти, которое приготовили итальянцы» («Паризьен»). Но могут быть и более тонкие образцы, например: «Будет ли Италия атаковать в маске? («Экип-Магазин») — здесь намек на традиционную итальянскую «комедию делл’арте», персонажи которой играли в масках.

Когда же журналисты пишут о французских футболистах, национальные стереотипы облекаются чуть ли не в лирическую форму: «И вот зазвучала легкая мелодия французской сборной — четкая и безупречная. Виртуозность чистого таланта сочеталась с тончайшей обработкой деталей. Четверка центральных нападающих действовала изящно и непринужденно» («Франс-суар»). Это прямо нагромождение символов «французскости»: и знаменитая французская «ясность», и французское «изящество», и «отточенность формы».

А как представляют себе французов за рубежом? Конечно, можно привести массу разноречивых мнений — от восхищения до откровенного презрения.

Историк и знаток Франции В. П. Смирнов приводит несколько стереотипных полярных оценок: «Француз — великодушен; француз — эгоист; француз — энтузиаст; француз — расчетлив и себе на уме; француз — ревностно служит прогрессу; француз — консерватор и рутинер; француз — способен чувствовать сильно и долго; француз — почти совершенно лишен аффективной стороны; француз — трудолюбив; нет, он любит лишь праздничную сторону жизни».

Конечно, могут быть и двусмысленные высказывания, которые применимы не только к французам, но и к любому народу. Два примера из прошлого:

«Французы умнее, чем кажутся, а испанцы кажутся умнее, чем являются в действительности» (Френсис Бэкон, английский философ 17 века). «Если французы что-либо делают хорошо, то они это делают лучше всех, но если французы что-либо делают плохо, то хуже быть не может» (Бенедикт XVII, римский папа, 18 век).

А вот типичные современные мнения иностранцев о французах (по данным французского учебника «Sans frontieres»). Англичане считают, что Франция — страна с хорошей кухней, но сами французы негостеприимны и агрессивны, от них пахнет чесноком. По результатам опросов, лишь 2% британцев положительно отзываются о французах. Американцы находят французов слишком холодными и замкнутыми. Наоборот, немцы полагают, что французы милы и общительны, но им не хватает порядка, дисциплины, трудолюбия. Португальцы думают, что французы сухи и нелюбезны, хотя и соблюдают правила формальной вежливости.

Часть 3